Вступительный взнос, однако.

[kotenkolisenok]

Разгребая залежи рукописей на компе, набрел на эту недописанную вещь. Дописал, выкладываю.
Название: Б/Н
Автор: Артемис Энтрери
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гин/Ран
Жанр: АУ
Краткое содержание: неполная история отношений Ичимару Гина и Мацумото Рангику
Дисклеймер: Я не я, лошадь не моя, все принадлежит Кубо Тайто, я компьютерная программа.
Предупреждение:
Бред. Возможно несоответствие с каноном. ООС. Мой взгляд на то, кем на
самом деле является Шинсо, а так же почему у Ичимару меняется цвет глаз.
Отказ от критики: Если это совсем погано - так и скажите, снесу к лысым ёжикам


- Ешь.
Рангику
открывает глаза и видит склонившегося над ней худого, если не сказать
тощего светловолосого парнишку, который подносит ей ко рту что-то
съедобное.
- Ешь, или умрешь.
Рангику ничего не остается, как
послушаться. Вкус – никакой, то ли она разучилась чувствовать вкус, то
ли еда сама по себе безвкусная. Но это – еда. Это жизнь.
- Кто ты?
- М-мацумото Рангику.
- Ичимару Гин. Идем, одному тут не выжить.
Рангику встала и пошла за своим спасителем. Выбора у неё не было.
Они
быстро сдружились. Рангику легко сходилась с другими людьми, а
светловолосому парнишке было нестерпимо скучно одному. Плюс, Рангику
выполняла ту функцию, отсутствие которой представляло угрозу даже для
такого мастера выживания в одиночку, каким был Гин.
Она была его глазами днем.
Гин
был альбиносом, и дневной свет нестерпимо резал ему глаза, он всегда
сильно щурился, а с появлением Рангику так и вовсе стал прикрывать их
днем.
Зато ночью… Ночью Гин видел великолепно. Его природная
ловкость и сила, наличие которой было весьма странным в таком тщедушном
теле, позволяла ему промышлять воровством. И пусть не всегда удавалось
украсть достаточно, чтобы накормить обоих, Гин никогда не принимался за
еду, пока не наедалась Рангику. Даже если при этом он сам оставался
голодный.
Однажды Рангику попробовала обмануть его, сказав, что
наелась, когда на самом деле ей ещё очень хотелось есть, но «охота» Гина
уже третий день была не очень удачной, и Рангику понимала, что если она
поест хотя бы до притупления чувства голода – Гин опять останется без
еды. А он и так представлял собой обтянутый тонкой кожей скелетик.
Гин подошел к ней, взял её за подбородок и посмотрел ей в глаза своими карбункулами.
- Врешь, Ран-тян. Ешь.
- Не буду. Ты уже третий день сидишь без еды.
- Ешь. Не будешь есть сама – накормлю силой.
Рангику
попыталась освободиться, дернула головой, но пальцы Гина оказались
налиты слитной силой, и все, что получилось у Рангику – это нелепо
вздрогнуть в его пальцах.
Мацумото поняла, что Гин её в покое не
оставит. Смотреть в открытые глаза Гина ей не очень хотелось: с широко
открытыми глазами выражение лица Ичимару кардинально менялось – из
лукавой, хитрой, но в общем добродушной усмешки оно превращалось в
жестокую маску с как приклеенной ухмылкой. Да и оказаться накормленной
насильно Рангику не хотела – переживать ещё одно унижение безо всякого
повода… Вздохнув, она принялась за еду.
Больше Рангику с Гином не спорила.
Их
жизнь была тяжелой, убежища приходилось менять часто – на ловкого и
нахального воришку ополчались целыми деревеньками, а проявлявшаяся
красота Рангику делала её лакомой добычей для множества личностей, не
обременяющих себя излишней щепетильностью.
Все чаще и чаще им приходилось бросать их насиженные места и уходить со всей возможной скоростью.
Гин
с каждым разом становился все мрачнее и мрачнее. Страх не за себя – за
внезапно занявшую столько места в его душе Рангику - подтачивал его.
В
конце концов, из одной из вылазок Гин принес оружие. Короткий клинок
вакидзаси – с более длинным и тяжелым клинком Гин просто не справился
бы.
И в один прекрасный момент Гин не побежал.
Он отлично знал,
что за ними уже идут. У них ещё было время бежать, но для этого пришлось
бы бросить все их немудреные пожитки, с таким трудом собранные по
десяткам Руконгайских деревенек.
Гин и Рангику сидели на их общем футоне, и ждали.
- Они ещё здесь! Сюда!
От
мощного удара дверь сарайчика, который служил Ичимару и Мацумото домом,
слетела с петель. В проеме нарисовался мужик крупного телосложения с
здоровенным дрыном в руке.
И в этот момент Ичимару начал действовать.
Легко
вскочив с футона, он молнией метнулся к бугаю, застывшему в дверях, без
труда увернулся от удара сверху и коротко ткнул его снизу вверх, под
подбородок. Бритвенно острый клинок пробил нижнюю челюсть, прорезал
язык, нёбо, прошел через мозг и уперся изнутри в свод черепа. Бугай
умер, даже не успев сообразить почему.
Гин выдернул свой клинок,
позволяя бугаю вывалиться назад, и встал в проеме двери. Ещё один умник,
кинувшийся на него, влетел внутрь с перерезанным горлом – Гин
достаточно навидался кабацких драк, чтобы заметить и запомнить самые
эффективные приемы.
В проходе он действительно мог бы сдержать даже пять-шесть человек, но он не учел один фактор – сарайчик дышал на ладан.
Стены сарайчика проломились одновременно в шести местах.
Несколько
секунд он ещё уворачивался от сыпавшихся на него ударов, но, в конце
концов, один из ударов достиг цели. Перед глазами Гина взорвался
фейерверк искр.
Когда он открыл глаза, вокруг него расстилался
бесконечный лес хурмы. А между деревьев к нему скользила громадная,
больше ста сяку длиной, белоснежная кобра.
Гин рефлекторно сжал ладонью свой клинок, неведомым образом оставшийся у него в руке, и приготовился защищаться.
Кобра
подползла к нему вплотную, подняла голову на уровень головы Гина и
распустила капюшон. Две пары красных глаз уставились друг на друга.
Гин сделал шаг назад, выставляя впереди себя свой клинок, хотя и понимал бесполезность такого шага.
-
С-с-смелый мальч-щ-щик, - раздался свистящий голос змеи. – Ты
думаеш-ш-шь, ч-щ-щто сможеш-ш-шь противос-с-стоять мне с-с-с этой
ж-ш-шелез-с-с-ской?
- Не уверен, но во всяком случае постараюсь. Где я и кто ты такая?
- Мальш-ш-шик ещ-щ-щё и наглый. Это хорош-ш-шо. В конце концов, было бы обидно дос-с-статься трус-с-су и дураку.
- Ч-что ты мелешь?!
- С-с-с… А ты ещ-щ-щё не догадалс-с-ся?
Глаза Гина широко распахнулись.
- Ты… занпакто???
-
Именно. Ты неплохо напоил меня кровью, две жиз-с-сни за нес-с-сколько
с-с-секунд. Придетс-с-ся кое-ч-щ-щему тебя науч-щ-щить. Ты не
с-с-слиш-ш-шком выс-с-сок и с-с-силен, так ч-щ-щто тебе лучш-ш-ше не
вс-с-ступать в ближ-ш-шний бой, бей из-с-сдалека, - змея скользнула,
обвиваясь вокруг тела Гина, и положила свою голову ему на плечо, так что
кончик морды оказался в районе локтя Ичимару.
- Когда ты станешь
сильным – я стану продолжением твоей руки, - из голоса кобры исчезли
шипящие ноты, теперь это был глубокий женский голос, - если ты ослабеешь
– мои кольца поддержат тебя. Напои меня кровью – и я дам тебе силу. Бей
не колеблясь, иди до конца, рази насмерть!
- ИКОРОСЭ, ШИНСО!!! – два голоса слились в один. Удлиняющееся лезвие стегануло по деревьям, срезая листья, ветки и стволы.
Гин вновь приоткрыл глаза. Он лежал на полу, Шинсо по-прежнему была в его руке.
Их сарайчик был пуст, а откуда-то снаружи доносился истошный визг, полоснувший Гину по ушам.
- Рангику! – мысль хлестнула по сердцу, вбросила в кровь адреналин, заставив избитое тело метнуться к выходу из сарайчика.
Гин увидел, как налетчики деловито привязывают Рангику к четырем вбитым в землю колышкам. Сомнений не осталось.
- Икоросэ, Шинсо!
Лезвие
клинка удлинилось, насадив на себя троих несостоявшихся насильников
как жуков на булавку – на их беду, они стояли почти на одной линии. Гин
резко дернул клинок вправо, и Шинсо вырвалось из тел, разрубив кости и
плоть как рисовую бумагу.
Двое, судя по всему стоявшие на страже,
кинулись к Гину, но альбинос, резко обернувшись к ним, молниеносно повел
клинком по диагонали и два тела рухнули наземь, одно обезглавленное и
лишенное руки, второе лишенное обеих ног по самые бедра.
Ещё один, замахнувшийся дубиной, получил прямой выпад в сердце.
Гин
обернулся, и увидел последнего, седьмого. Он был совсем близко, так что
Ичимару успел разглядеть даже простой узор на грубо сделанных
деревянных доспехах и уже заносил для удара широкий кривой нож. Ичимару
никак не успевал перенацелить Шинсо…
В голове пронеслась мысль – эх, ударил бы ему кто-нибудь в спину…
И
в этот момент безумные глаза нападавшего округлились, и из его груди,
прорвав доспех как рисовую бумагу, выставила свой острый окровавленный
конец Шинсо.
- Ты можешь управлять мною мыслью, - услышал Гин голос Шинсо на краю сознания.
Гин
тряхнул головой и кинулся к Рангику. Только перерезав вновь
укоротившейся Шинсо связывающие Мацумото веревки, Ичимару позволил
накатившей дурноте взять верх.
На подкашивающихся ногах Ичимару
сделал три неверных шага, рухнул на колени, и его скрутил приступ
жестокой рвоты, закончившийся беспамятством.
Пришел в себя Гин, лежа на коленях горько плачущей Рангику.
- Яре-яре, Ран-тя~ян… Почему ты плачешь?
- Гин… Гин… Я решила что тебя… что тебя…
- Убили? Аканна~а, Ран-тян, меня сложно убить…
Шлеп!
Девушка залепила парню пощечину, вскочила и бросилась бежать. Правда,
пробежать ей удалось немного – предательская коряга подвернулась под
ноги, и Мацумото кувырком полетела в траву. Встать с первой попытки ей
не удалось, а вторую не дал совершить Гин, молниеносно оказавшись рядом с
Рангику и обняв её за плечи. И тут рыжеволосая девочка расплакалась
снова, уткнувшись Гину носом в ключичную ямку и обвив руками его шею.


…
Она едва успела увернуться от Негасиона. А он так и остался стоять, когда желтый луч накрыл его. Вопреки всем её надеждам.
- Прощай, Рангику. И прости…


…
-
Я – змея. С холодной кожей, отсутствием эмоций, я скольжу повсюду, ищу
добычу с помощью языка и проглатываю тех, кто выглядит аппетитно.
Как
легко лгать тому, кого ты сейчас убьешь. Наверное, ты и в самом деле
змея, Ичимару Гин, вот только одна птичка, вместо того, чтобы стать
наполнением желудка, свила гнездо в твоем сердце.


…
Её резануло болью, когда она увидела изломанную фигуру, полулежащую на перекошенных плитах.
-Рангику… Я так и не смог вернуть то, что забрал у тебя. Не получилось.
Айзен отворачивается, ему нет дела до дважды предателя, сейчас его забота – это Ичиго.
Двое могучих перебрасываются парой слов – и исчезают.
А Рангику остается сидеть над телом своего… кого?
Но
взаимоотношения можно выяснить потом, сейчас самое важное – удержать в
этом теле жизнь, которая по капле вытекает на бетонные плиты.
Лечебное кидо получилось неожиданно легко…


…
- Подсудимый Ичимару Гин! Можете ли вы как либо объяснить и прокомментировать предъявленное вам обвинение?
-
Конечно. Начнем с того, что я и не собирался предавать Готей-13. А то,
что я шел рядом с Айзеном – так я был единственный, кто знал, как можно
избавиться от полного гипноза Кьока Суйгетсу. И выжидал подходящего
момента.
- Почему вы не покончили с Айзеном сразу же, как узнали о его планах?
- Я не был уверен, что вижу не иллюзию. Как только я был уверен, что не нахожусь под иллюзией – я атаковал.
- Как вы объясните покушение на жизнь Кучики Рукии и причинение тяжких телесных повреждений Кучики Бьякуе?
-
Очень просто. Не выполнить приказ Айзена и при этом не навлечь на себя
его подозрения я не мог, но неужели вы, уважаемый суд, думаете, что
если бы я действительно хотел убить Кучики-младшую, я промахнулся
бы со столь смехотворной дистанции? И неужели вы думаете, что я не
задействовал бы яд, содержащийся в моем клинке?
- У суда больше нет вопросов. Суд удаляется для вынесения приговора!


…
-
Сейчас будет оглашено решение суда! Суд приговорил: бывший капитан
третьего отряда Ичимару Гин полностью оправдан и восстановлен во всех
правах!
С вечной ухмылкой на лице бывший и нынешний капитан третьего
отряда накидывает на плечи свое хаори и покидает зал суда, чтобы
никогда больше сюда не вернуться.


…
Двое лежат недалеко от края обрыва на расстеленном покрывале и любуются закатом.
-
Я устала. Устала ждать тебя, устала тебя ненавидеть, за то якобы
предательство. Устала бояться за тебя, устала просыпаться одна. Ты
можешь хоть иногда не делать все по-своему?
Гин берет Рангику за подбородок, разворачивает её лицом к себе и внимательно смотрит ей в глаза.
-
Ой… Гин, а что с твоими глазами? - Рангику широко распахивает свои
глаза – в них вместо привычных карбункулов смотрят
прозрачно-аквамариновые глаза.
- Хогиоку исполняет желания.
Самые-самые сокровенные желания наших душ. Неисполнимые, те, которые сам
ты никогда не исполнишь, как бы не старался. Из всех нас, тех, кто был
в Уэко Мундо, лишь четверо получили свою мечту – Канаме прозрел,
Ноитора умер в бою, Айзен стал просто шинигами, а я избавился от своих
вечно больных глаз…
- А почему ты щуришься?
- Привычка, Ран-чан, всего лишь привычка.
- Вот и отвыкай! Ги~и~и~ин! Перестань! Ответь на мой вопрос!
- Яре-яре, какая ты забывчивая, Ран-тян.. Я уже ответил.
- Да не на тот! Ох!
- Давай поговорим попозже, ладно?
- Гин, охальник! О-ох!